Культовый певец, поэт и композитор Олег Митяев относится к той немногочисленной категории исполнителей, которых трудно отнести к какой-либо категории. Он, безусловно, не бард в худшем смысле слова ("Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались" не в счет) и, увы, не в лучшем смысле.
Бывший выпускник монтажного техникума и института физкультуры стихов не пишет. Он пишет тексты. А к текстам — музыку. До полновесной эстрады или городского приблатненного романса это все явно недотягивает, поскольку Митяев вместе со своим лирическим героем подозрительно сильно страдает.
Сегодня Митяева многие преданно любят: и радио "Шансон" (как шутит сам Олег, за то, что одна из его песен начинается словами: "Я сидел..."), и Михаил Шуфутинский, и младшие научные сотрудники, и таксисты, и артисты, и журналисты, и женщины всех возрастов, народов и вероисповеданий.
Ну а как не любить-то? Во-первых, спортсмен, окончивший инфиз с отличием, и даже автор рационализаторского предложения. Во-вторых, актер и режиссер (последнее свое образование Олег Григорьевич получал в ГИТИСе). В-третьих, сочинитель задушевных песен и профессиональный их исполнитель. Ну и, наконец, Митяев — это просто привлекательный мужчина в самом расцвете сил с абсолютным слухом и абсолютно сексуальным голосом, от которого трепещут даже представители крепкой традиционной ориентации. Что уж говорить о нетрадиционной... Хотя почему бы и не сказать?
Как-то в ворохе так любимых Митяевым записок от зрителей ему попалось послание следующего содержания: "Олег! Голубые вас тоже любят. Спойте, пожалуйста, "Песню для старшей дочери". А не то полезем целоваться".
Кстати, коллекционирование концертных записок из легкого недомогания превратилось у артиста в настоящую манию. И неспроста — попадаются прелюбопытные: "Модулирует ли минор вашего творчества в мажор ежедневного бытия или меланхолия постоянна?".
На правах давней почитательницы замечу, что минор у Митяева никуда не модулирует, а меланхолия, увы, постоянна. Как и 25 лет назад его герой неудачно влюбляется, много пьет, колесит по свету, неизменно и тяжело ностальгируя. В общем, тоска — как органическая потребность... Лет в 19 мне все это тоже ужасно нравилось. С возрастом стало раздражать, поскольку перманентный сплин так же утомителен, как и агрессивное чувство юмора. Кроме того, извините за прозу, исполнитель стареет, а над его лирической ипостасью по каким-то фантастическим причинам время не властно.
В отличие от своего песенного персонажа Митяев заметно изменился (стал сидеть на концертах и однозначно меньше шутить). Ну а в песнях все те же женщины, с которыми не судьба... Те же лодки, велосипеды, поезда, сиреневый цвет, свет, отблеск, оттиск, оттенок, полутон, восход, закат... Те же простыни и пододеяльники, "Столичная", вишневый ликер и половинка луны.
Вероятно, сейчас он так увлечен исполнением не своих стихов, потому что не вполне доволен своими. С возрастом Олег Григорьевич стал позволять себе замахиваться даже на больших поэтов — один из последних его дисков написан на стихи Иосифа Бродского. Вообще, складывается впечатление, что с поэтами Митяев на короткой ноге. "Я тут недавно песню написал о Пушкине. Там поручик едет в Царское Село... А мне говорят: "Ты что?! Пушкин поручиком не был. Им Лермонтов был". Ну я и подумал: Лермонтов так Лермонтов. Тоже ведь хороший поэт...".
Но это все слова, обидные домыслы и "неутешительные выводы". А реальность такова, что Дом офицеров, где состоялся киевский концерт московского гостя, был забит битком. Причем билеты в первых рядах, так сказать, партера стоили порядка 200 гривен.
Новая программа называлась более чем прозрачно: "Из ничего-неделанья...". Три-четыре новых песни, пяток бородатых анекдотов, десяток хитов 20-летней давности. В принципе, название удачное. От ничегонеделанья чего только не сделаешь. Например, начнешь учить языки... В начале концерта — видимо, в качестве приветствия — Митяев исполнил свою "Самую любимую песню" по-украински (перевод Натальи Хоменко):
Просінь марилась
у дзеркалі віконнім,
Відцвітав від очекання ліс...
Чесно кажучи, когда он вот так без предупреждения вышел и запел с сильным акцентом: "Я за фарбами ходив в жовтм алеТ, в хур-товини на BJKHi звуки малював", я, грешным делом, подумала, что в силу вошел очередной закон "про мову"...
И все-таки, что ни говори, но незаметно для всех и для себя Олег Митяев стал одним из культурных символов нескольких поколений.
С одной стороны, он вроде бы весь состоит из светлого прошлого ("с рубашками в клетку", "наивностью речей", "шариковыми ручками с радостным Гагариным"), а с другой — прекрасно существует в настоящем (самолеты в Непал и Преторию, город на юге Германии, Интернет, компакт-диски, билеты по 200 гривен). Поэтому одинаково интересен и тем, у кого все хорошее в жизни уже было, и тем, кто упорно надеется, что еще будет.
Помню, в Кандалакше первое, что пришло мне в голову: "Большой лохматый пес в промозглой Кандалакше...", а к парижской площади Конкорд я ехала с твердым намерением узнать, продают там негры каштаны или нет. Узнала. Не продают. Да и мустанги в Африке не водятся. А вот Кандалакша действительно промозглая...
